Пэгги Блэксток и Доку Холлидею Торонто показался более чистой версией Чикаго, с современной системой метрополитена вместо устаревшего городского электротранспорта. Взметнувшаяся к небу прямо на берегу телебашня напомнила Холлидею «Космическую иглу», построенную в Сиэтле, а об огромном куполообразном здании стадиона «Скай-Доум» Пэгги отозвалась, что, мол, он похож на кекс-переросток, присыпанный ванильным сахаром. Они вычитали в путеводителе о достойном отеле, расположенном в двух кварталах от Хай-парка, на пересечении Блур-стрит и Йонг-стрит, где смыкаются восточная и западная части города, заканчиваются деловые постройки и начинаются жилые районы.

Гостиница выходила фасадом на Блур-стрит и глядела окнами прямиком на псевдонормандскую громаду Королевского музея Онтарио, украшенную башенками по бокам и колоннадой портика по центру. Совсем недавно попечительский комитет музея решил ни с того ни с сего модернизировать здание. Благодаря этому бесконечно мудрому и дальновидному решению нанятый архитектор приделал к старинному зданию современную модерновую конструкцию из стекла и бетона, напоминавшую космический корабль, который слетел прямиком со страниц научно-фантастического романа, приземлился и присосался к музею, как кровожадная пиявка.

Через перекресток от гостиницы стояло еще одно величественное здание, напоминавшее музей, но с большим числом колонн. Эта недвижимость в престижном районе города принадлежала Университету Торонто. На верхнем этаже разместился университетский центр исследований Средних веков, тесный и запутанный, как садок для кроликов, пыльный, со скрипучими половицами и пустынными коридорами, где каждый звук отзывался многократным эхом. В общем, ожившая иллюстрация к романам Чарльза Диккенса.

Кабинет Стивена Брейнтри полностью соответствовал образу профессора-историка, занимающегося Средневековьем. Этажерки с книгами, папками. Стопки бумаг на каждой более-менее плоской поверхности, картонные коробки по углам и на шкафах. Исписанные листки не помещались в папках и на полках. А на радиаторе центрального отопления под грязным окном, узким и высоким, умирала в горшке аспидистра ³⁰ с единственным фиолетовым цветком. Зато сам профессор никак не выглядел пропыленной рухлядью. Немногим старше тридцати лет. Темные волосы до плеч. Умные глаза за дорогими очками от «Прада». Одет в джинсы и шикарную шелковую рубашку зеленого цвета, из расстегнутого ворота которой выглядывала белая футболка.

До мартовской встречи Брейнтри знал дядю Генри лишь по научным статьям и нескольким телефонным беседам, но казался искренне потрясенным известием о его смерти.

По словам профессора, дядя Генри не обсуждал с ним найденный когда-то меч, но, посетив Торонто весной, весьма заинтересовался рассказом Брейнтри о недавних открытиях в ватиканских архивах. Исследователи обнаружили сложную систему кодирования записей, которая использовалась в эпоху ранних Крестовых походов. Обычно она была подобна общим декрипторам или дешифраторам. Так называемый книжный шифр или шифр замены. Ключом к нему является книга или небольшая часть текста. Как правило, у монахов и рыцарей духовных орденов этой книгой служило Священное Писание. Слова или буквы исходного послания заменялись на соответствующие по местоположению слова или буквы текста-ключа.

Кроме того, в ту эпоху шифровали послания по древнегреческой системе скитал. Для нее нужна цилиндрическая палочка определенной длины и диаметра. Жезл, скипетр… да хоть полицейская дубинка! На него наматывали ленту папируса или пергамента, а потом писали сообщение. Суть способа заключалась в том, что прочитать сообщение мог только человек, обладающий такой же точно палочкой. Еще Брейнтри упомянул шифр Цезаря — частный случай шифра простой замены, когда каждая буква исходного текста заменялась на другую букву из того же алфавита по определенному правилу. Например, сдвиг на какое-то количество знаков.

Поклонники триллеров могли познакомиться с книжным шифром в романе Кена Фоллетта «Ключ к "Ребекке"».

— Золотая оплетка на рукояти меча, — сказал Холлидей с легким поклоном.

Брейнтри улыбнулся, сделал широкий жест рукой.

— Именно так! Это и было гипотезой вашего дяди! Если вы измерите расстояние между точками на проволоке, получив в руки исходную книгу-декриптор и откладывая длину, как на координатной оси, вы получите искомые буквы и сможете прочитать сообщение. То есть золотая оплетка играет роль скитала, если можно так выразиться. И даже если меч попал бы в чужие руки, то знание расстояний бесполезно, поскольку неизвестен декриптор! А как вы догадались?

Холлидей вынул из кармана пиджака моток золотой проволоки, накрученный на металлический черенок, и вручил его Брейнтри. Молодой человек быстренько сдвинул очки на лоб и, близоруко щурясь, принялся рассматривать оплетку, осторожно ощупывая ее пальцами.

— Наплывы… Словно маленькие бусинки.

— Золотой припой, — подтвердил Джон. — Неравномерно расположенный, но с определенной последовательностью. В общей сложности семьдесят восемь бусинок, как вы их называете.

— Не слишком пространное сообщение, — заметила Пэгги.

— Бусинки — не сообщение, — улыбнувшись, поправил ее Брейнтри. — Они — что-то наподобие валиков на шифровальных машинках немцев. «Энигма». Помните, они использовали их во время Второй мировой войны? Если вы уложите проволоку с бусинками вдоль текста-ключа, вы получите правило перемещения по тексту, которое можете использовать для дешифровки.

— Ничегошеньки не понимаю, — нахмурилась Пэгги.

— А я, кажется, уловил суть, — сказал Холлидей. — Нужно повторять расстояние между бусинками по всему тексту, и тогда можно прочитать сообщение.

— Вот именно! — кивнул Брейнтри.

— А я все равно ничего не поняла, — пробормотала девушка.

Профессор пожал плечами.

— Ничего страшного. У вас ведь все равно нет книги-ключа. Так что какое значение имеет наше открытие? Никакого…

Он помолчал и вдруг поинтересовался:

— А где сейчас меч? Вы, совершенно случайно, не захватили его с собой?

— Это не та вещь, которую в наше время удобно возить через границу, — ответил подполковник. — Он сейчас в надежном месте.

На самом деле они отдали средневековое оружие мисс Брэнч, которая спрятала его в университетском сейфе — он скрывал в своем чреве довольно много раритетов и казался вполне надежным.

— Плохо, — грустно проговорил Брейнтри. — Я хотел бы на него посмотреть.

Пэгги достала из сумки фотографии, которые она сделала, расставаясь с мечом. Качественные, цветные, с высоким разрешением. Профессор внимательно изучил их.

— Меч крестоносца, — кивнул он, оторвавшись от изображений. — Тринадцатый век. Первая половина, если принять во внимание клеймо с гербом ордена Храма. — Он поднял взгляд на Холлидея. — Вы уверены, что он подлинный?

— Меня можно одурачить хорошей подделкой, — ответил подполковник. — Но не дядю Генри. Кроме того, из-за подделки вряд ли возникли бы такие страсти.

— Если это настоящий меч тринадцатого века, то он стоит огромную кучу денег. У меня есть несколько конкурентов… Через дорогу, в королевском музее Онтарио. Так вот, каждый из них с радостью продал бы собственную мать, чтобы заполучить подобный экземпляр для коллекции. Меч могли фальсифицировать только ради жажды наживы, не говоря уже о других поводах.

— Дедушка никогда не пошел бы на подделку из-за денег, — твердо сказала Пэгги.

— Вам не кажется, что отметин на рукоятке слишком много? И вот еще… Альберик из Пелерина… Кто это? Вы знаете происхождение оружия? Кому он принадлежал до того, как попал к профессору Грейнджеру?

— Адольфу Гитлеру, — ответил Холлидей, наслаждаясь вытянувшимся лицом канадского профессора.

— Вы… Вы уверены?

— Сто процентов.

Брейнтри снова просмотрел фотографии, а потом медленно кивнул.

— В этом что-то есть… С исторической точки зрения. Гитлер был помешан на этом псевдонаучном мусоре. Ницшеанские идеи арийского превосходства. Кровь и Земля. Кольцо Нибелунгов. Валькирии. Масонские ритуалы. Оружие тамплиеров. Он любил все это… — Молодой человек коротко и невесело хохотнул. — Кто знает, быть может, Гитлер думал, что это Тирфинг?