— Значит, мы не первые люди, которые будут здесь искать сокровища? — стрельнула глазами Пэгги.

Раффи подмигнул и указал на скалистые склоны гор Кармель приблизительно в двух милях западнее, позади узкой прибрежной равнины.

— Мы занимались раскопками во-он там, в пещерах Мугхарах-Вади в пятьдесят первом году. Салаги первокурсники и ваш покорный слуга с ними заодно. Место, где мы сейчас стоим, называется равниной Шэрон… А в горах мы нашли останки неандертальцев. Ранний каменный век. Следовательно, люди обитают здесь вот уже на протяжении двух миллионов лет по меньшей мере. Есть мнение, что библейский Эдемский сад находился именно здесь. Ну, некоторые ученые считают свидетельства ветхозаветных пророков подтверждением этой гипотезы. — Вануну огляделся, широким жестом раскинув руки. — Море, долина, горы! Все, что могли попросить Адам и Ева.

Он улыбнулся. Пэгги улыбнулась в ответ.

Холлидей нахмурился и вздохнул, задумавшись — есть ли смысл поговорить с кузиной о щекотливости сложившейся ситуации или благоразумнее будет до поры до времени держать рот на замке.

Они вышли к высокой изгороди из ржавой колючей проволоки, которая перегораживала узкий мыс поперек. Вдоль ограды, через каждые десять — пятнадцать футов, виднелись яркие таблички — красные буквы на белом поле. Надпись на иврите, арабском и английском гласила:

И никаких восклицательных знаков. Простая и недвусмысленная констатация факта.

— Весьма гостеприимно, — заметила Пэгги.

По ту сторону ограды тянулась оплывшая канава — очевидно, ров. За ним до самого подножия крепостной стены простирался косогор, заросший кустарником и сорняками. Пройдя вдоль изгороди, они обнаружили ворота, закрытые на тяжелый висячий замок. На поржавевшем листовом железе красовалась кривоватая надпись:

— Вы уверены, что мы имеем право туда зайти? — осторожно поинтересовался Холлидей.

— Более чем! — беспечно отозвался Вануну, роясь в кармане. — У меня есть ключ.

— А как насчет мин? — предостерегла Пэгги.

— Никаких мин там нет! — лучезарно улыбнулся профессор. — Надпись рассчитана на то, чтобы произвести впечатление на любопытных туристов и отпугнуть детишек, которые вздумали бы играть в искателей сокровищ.

— Ага… Сказал одноногий слепой мальчик без пальцев… — пробормотала журналистка.

— Ваши связи в военном ведомстве лучше, чем я думал, — сказал подполковник, наблюдая, как Вануну открыл ворота, а потом, когда гости вошли, закрыл их на ключ.

Отсюда к воротам замка вела посыпанная песком пешеходная дорожка.

— Веками, — объяснял профессор, — моряки не использовали эту гавань. Зачем, если рядом есть удобный Хайфский залив? Но в середине прошлого века гавань около Хайфы слишком уж заилилась, и часть военного флота переместили сюда. После того как дно очистили, они вернулись. Возможно, моряки оставили кое-какое оборудование или технику, но людей здесь давно нет. А забор и таблички поставлены нарочно — отпугивать незваных гостей, пока министерство не решит, кому передать объект: туристам или археологам.

Нестройная стая блекло-коричневых мраморных уток пролетела над крепостью и села на болото, присоединившись к печальным фламинго. Набегающий с моря свежий бриз нес запах соли. За горизонтом раскинулся невидимый на таком расстоянии Кипр.

Стоя в воротах, Холлидей смог оценить размеры и грандиозность сооружения, представшего перед ними. По площади замок превосходил два футбольных поля. Северная и южная башни в стене более-менее сохранились, высокая центральная сильнее натерпелась от неумолимого времени, как и мощный донжон посередине крепости.

Стены представляли собой треугольник, нависающий над гаванью, защищенной волнорезом. Воображение без труда рисовало легкие каравеллы и неповоротливые когги с широкими квадратными парусами, входящие в залив, чтобы разгружаться у причала под прикрытием стрелков, прячущихся за зубцами на стенах.

От круга из пяти больших зданий — каждое не меньше ста футов в длину — оставались только контуры стен, помеченные битым камнем и остатками полов. Пучки колючей травы пробивались сквозь булыжник, которым когда-то были вымощены проходы.

— Иголка в стоге сена… — удрученно проворчала Пэгги. — Нам понадобится вечность, чтобы все здесь обшарить.

Раффи Вануну, поразмыслив, вынул из кармана сложенную карту раскопок. Он сам ее сделал, когда, будучи аспирантом, проработал, изучая замок тамплиеров, три лета подряд. Профессор развернул потертый лист бумаги, покрутил его в руках, ориентируясь на местности.

— Напомните ваш куплет, пожалуйста.

— Слушайте, — ответил Холлидей. И прочитал наизусть:

— Упоминание черных вод наводит на мысль о системе водоснабжения замка. — Вануну посмотрел на карту, а потом перевел взгляд на огромное пространство впереди.

— Вы говорили про талые воды и бассейн, — высказала предположение Пэгги. — Может, в нем?

— Не думаю, чтобы сокровище прятали в открытом водоеме, — возразил профессор. — Один из колодцев — вероятнее всего.

— А где они были? — Журналистка заглянула через руку Вануну в карту. — Покажите, пожалуйста…

— Колодцев мы не находили, когда вели раскопки. Скорее всего, после ухода крестоносцев за ними перестали ухаживать. Стенки оплыли, просели… — Он пожал плечами. — Знаете, мы не сумели провести серьезных исследований. Только поцарапали чуть-чуть поверхность. А потом генштаб выдворил археологов и передал территорию замка «Шайетет 13».

— Нужно рассуждать логически, — подошел к ним Холлидей. — Пытаться прежде всего разгадать шараду, заложенную в тексте. Например, там говорится о священных стенах.

— Может быть, это церковь?

— Вот именно! — Подполковник ткнул пальцем в план раскопок. — Смотрите — овал, совмещенный с квадратом, неподалеку от крепостной стены, прикрывающей выход к морю. Что это?

— Это подземное помещение, похожее на склеп. А над ним, скорее всего, была часовня. Ее развалины не сохранились, но мы между собой называли ее Круглой церковью.

— Как церковь Гроба Господнего в Иерусалиме, — кивнул Холлидей. — Собственно, как и все церкви тамплиеров.

— Вы совершенно правы, — согласился профессор.

— Ну, вот вам и священные стены. Не кажется ли вам, что их стоит осмотреть?

Они медленно направились к развалинам часовни, старательно обходя кучи щебня.

— Вы так отзываетесь о тамплиерах, — заметил Вануну, — что мне кажется — вы не преклоняетесь перед ними.

— Док не преклоняется ни перед чем! — рассмеялась шагающая между ними Пэгги. — Если речь не заходит о семье!

— Вы считаете их недостаточно благочестивыми христианами? — скептически приподнял бровь Раффи.

— Я думаю, лишь немногие из них были религиозными фанатиками. А большинство — наемниками. В те времена многие рыцари оставались без средств к существованию. Вступить в сильный и богатый орден — чем не выход? Но все ли искренне проникались духом и буквой орденского устава? Просто я прошел через несколько войн, профессор, и так или иначе, а их причины были прозаическими — деньги. Вряд ли Крестовые походы сильно отличались от других войн. Возьмем, к примеру, эти замки. Разве их строили для того, чтобы защищать пилигримов на пути к Гробу Господнему? Нет, их возвели, чтобы Европа обрела точку опоры на Ближнем Востоке. Как компания Гудзонова залива в Канаде или американские кавалерийские форты на Диком Западе. Крестоносцы не стремились освободить Иерусалим от мусульман и прочих иноверцев. Они хотели попросту его завоевать. — Холлидей вздохнул и продолжил: — Тамплиеры называли себя бедными рыцарями Иисуса из Храма Соломона. Подчеркиваю — бедными! Но к тому времени, когда орден объявили вне закона и расформировали, достояние братьев-храмовников сравнялось с богатством Римско-католической церкви и превзошло многие государства. Например, Францию, которой они фактически владели за счет займов и кредитов, набранных королем Филиппом Красивым. Они построили огромную крепость — Новый Тампль — в Париже… Где тут благочестие, профессор? Только жадность. Жажда денег и власти.